Книга Флаг, барабан и паровоз  - Оксана Обухова

Евдокия бежала в спальню мимо печки, разделяющей горницу и кухню. Успела приметить и схватить совок для угля.

Этим совком по оскаленной роже и прилетело. Хоть и из-за дверного косяка, но метко и от всей души. (Дуся, надо впопыхах заметить, не ожидала от себя настолько прицельного попадания. Хотела только припугнуть.)

Автоматчик схватился за рассеченный лоб и свалился с подоконника на улицу. Нецензурно завопил.

Понимая, что возиться с неподъемным шкафом долго и опасно, Стас и «питерец», не сговариваясь, бросились обратно в горницу. Сергей сдернул со стола клеенку – по комнате раскатилась посуда, рассыпались объедки. – Перевернув стол в две руки, мужики дружно ударили ногами по нижним ножкам стола и обломили их. За торчавшие вверх ножки поволокли стол обратно в спальню.

Мебель в былые времена делали прочнее нынешней. Все сплошь массив. Стол надежно забаррикадировал окно, пленники его еще и диваном приперли.

Дуся подобрала метательный совок. И, покачивая им на манер бьющего, ожидающего бейсбольного мяча от питчера, прислушалась.

Если исключить натужное пыхтение пары сработавшихся грузчиков и матерный скулеж прибитого совком бандита, все было тихо. В доме оставалось еще два окна – кухонное и в горнице, но туда никто не лез. Кухонное было узким, второе окно горницы наполовину заколочено фанерой. А из-за фанеры снова может что-то прилететь, так как обзора недостаточно.

Покачивая совком словно бейсбольной битой, Землероева суматошно подсчитывала минуты. Сколько их осталось? Четыре? Три? Где эти чертовы «тяжелые»?! Где воропаевцы?!

От окна, загороженного шкафом, раздался булькающий звук. Однозначный, узнаваемый. Кто-то просунул в щель между подоконником и шкафом бутыль или канистру… по полу потекли струйки бензина…

Все кончено. Пленников решили сжечь. Трухлявый дом займется через две минуты ярким факелом.

И сделать ничего нельзя. Шкаф от окна не оттащить – перестреляют.

Почуявшая запах бензина Ангелина тихонечко завыла, бросилась на грудь к Сергею и залепетала: «Боже… Боже… Сережа, что же делать-то?!»

Ковалев обнимал всхлипывающую подругу и через ее плечо печально и потерянно смотрел на Евдокию. Говорить было особенно не о чем. Ситуация ясна без слов.

По полу побежали голубоватые всполохи пламени… По неровному полу струйки добегали почти до спальни… Да и здесь кто-то о приставленный стол заскребся с противоположной стороны. Звук был таким, словно горлышко железной канистры пропихивали под деревяшку…

Плеснулась жидкость.

А горница уже горела.

Подгоняемые огнем пленники протиснулись мимо печки на кухню…

Едва Евдокия, первой перепрыгнувшая ручеек из пламени, оказалась в небольшой кухоньке, так сразу же увидела торчащую в окне небритую рожу с рассеченным лбом. И автомат.

Метнуться назад сыщица не могла, так как сзади напирал Хабанера, за которым шла повизгивающая Синицына.

Дуло направлялось прямиком в грудь Евдокии. Никуда юркнуть она уже не успевала. На краю сознания мелькнула мысль: «Ну вот и все. Пули попадут в тротил, и заживо мы не сгорим… Раз – и на небесах».

За мгновение до того, как рука небритого убийцы дернулась от выстрела, на спину Дуси обрушился Стас! Упал на девушку, увел ее с линии обстрела…

Пуля, предназначенная Землероевой, пробила его грудь. Вторую Хабанера получил уже в спину, которой загораживал девушку.

Дуся, замерев, скорчилась под Стасом. Скосив глаза, приметила мелькнувшую по горнице тень: «питерец» одним прыжком перемахнул огонь, схватил с продавленной кушетки покрывало и набросил его на пламя. Дернув Линку за руку, перетащил ее по прибитому пламени до двери в сени…

Пули в Ковалева почему-то не летели, хотя на улице гремели выстрелы. Евдокия жмурилась, ожидая, что горячее железо вот-вот пробьет тело Стаса и доберется до нее… Слышала, как «питерец» вырывает из дверной ручки клин – ножку табурета…

Пессимистически подумала: «Не успеет, да и в сенях уже, наверное, пылает».

Почувствовав, как руки Сергея подхватывают ее за плечи и волокут к порогу, сыщица почти не думала о том, что тот не знает о взрывчатке на ее теле. Что от огня вот-вот произойдет детонация, и они всей компанией отправятся к праотцам… Безболезненно и быстро.

Но даже увлекаясь пессимизмом-фатализмом, Дуся тянула за собой полуживого Стаса. Вцепилась в рубашку на его плечах и тащила за собой. Не прикрывалась им, а уволакивала с поля боя.

Каким-то чудом «питерец» перевалил Евдокию и Хабанеру за порог сеней, где в темноте, подсвеченной пламенем, выла от ужаса Ангелина.

Вокруг дома гремел бой.

* * *

Стас умер на руках Евдокии до приезда скорой помощи.

Возле пылающей хибары бродили мужики в бронежилетах. Перетаскивали подальше от пламени тела четырех головорезов, устроивших пальбу по полицейскому спецназу. Проделывали это равнодушно, буднично – задача выполнена, заложники освобождены, среди своих потерь нет, только один из бронированных парней сидит, привалившись спиной к забору, и нянчит раненую перевязанную руку.

Хабанера, прежде чем потерять сознание, успел шепнуть девушке:

– Передай Антохе… я не хотел… чтоб было так. Пускай простит…

Передав последнее прости для друга, Стас умер. Евдокия закрыла его глаза ладонью. И заплакала. Склонилась над телом умершего душегуба, заслонившего ее от пуль.

Воропаевские урки возле дома так и не появились. Так что переживала Евдокия зря. Позже она узнала, что Иваныч тоже прослушивал разговоры заложницы и Стаса через телефон. Едва смотрящий услышал, что строптивая девчонка не забрала компромат у Терезы, то отправил своих людей к студии звукозаписи.

Ну а Крученый, разумеется, предупредил отца, что никакой модестовской флешки у Терезы нет в помине. Рассказал, что Евдокия только бросила наживку и поехала на встречу с таможенной женой, где Хабанеру встретит полицейская засада.

В общем, получилось все кроваво. Но убедительно. Прибывший на место старший Муромец побродил возле залитого противопожарной пеной дома, пораздавал народу поручения. Довольно долго простоял у машины скорой, где обрабатывали несерьезные ожоги Ковалева. Но ничего говорить Сергею не стал.

Зареванная Линка приклеилась к драгоценному «питерцу» как медицинский пластырь. Максим Ильич предупредил голубков, что завтра их обоих ждут в прокуратуре для дачи показаний, и повез молчаливую сыщицу в губернаторский поселок.

Евдокия, прежде чем присесть в чиновничий автомобиль, едва не попросила постелить газетку на сиденье: ее одежда пропиталась кровью Стаса, пропахла страхом и пожарищем. После такой пассажирки водителю Мише придется двойную химчистку салона заказывать.

Но Муромец сурово и решительно впихнул Дусю на заднее сиденье, сам, обойдя машину, сел рядом.